ФИЛОСОФИЯ СВЕТА
Философ, математик, священник, естествоиспытатель, богослов, искусствовед, лингвист, писатель - это далеко не полный перечень профессий крупнейшего мыслителя первой половины XX века. Однако век не воспользовался его открытиями. Сам Флоренский утверждал, что опередил свое время лет на сорок, а для успеха или признания, по его же наблюдению, можно опережать не более чем на семь. Впрочем, и это высказывание слишком оптимистично. Со дня расстрела великого первооткрывателя прошло более полувека, а его открытия большей частью остаются невостребованными. Наиболее продвинутые искусствоведы что-то взяли из его учения об обратной перспективе, и это, пожалуй, все.
Нет недостатка в панегириках узнику Соловецкого концлагеря. Его называют русским Леонардо, но все эти титулы в превосходной степени только отдаляют нас от его идей.
Прежде всего не надо оказывать медвежью услугу, называя Флоренского единственным энциклопедистом и эрудитом леонардовского размаха. Рядом в это же время создавал свое учение о времени энциклопедист такого же масштаба поэт Велимир Хлебников. В Калуге трудился доморощенный гений Циолковский, чьи идеи вполне воплотились в новой науке – космонавтике. Список великих русских эрудитов XX века, сооружавших, как Цандер или Кондратюк, модели космических аппаратов где-нибудь в примусных мастерских, можно продолжить до бесконечности, Любищев, Вернадский, братья Вавиловы, Дубинин, Кольцов - это только те, кто известен. А сколько их сгинуло в кровавой воронке, не оставив даже имен.
Страшно сказать, но Флоренскому все-таки "повезло". Несмотря на дружеские отношения с Троцким, а, может, и благодаря им, он успел до последнего ареста издать (за свой счет, конечно) свой главный труд – "Мнимости в геометрии". Именно эта книга стала главным вещественным доказательством в деле Флоренского. Так за что же был сначала сослан, а потом расстрелян мыслитель мирового масштаба?
"Мнимости в геометрии" – это весьма своеобразный ответ православного богослова и математика на открытия Альберта Эйнштейна. Физика и космология Эйнштейна для материалистов была слишком идеалистична, а для идеалистов слишком материалистична. Флоренский говорил: "Хорошо, что теория относительности материалистична – плохо, что не до конца материалистична". Нематериалистичной она была в том, что разрушила миф о существовании абсолютного пространства и абсолютного времени. Выяснилось, что этих чудовищ просто не существует. Отсюда и название частной и общей теории относительности. Относительное время и относительное пространство, а правильнее сказать, пространство – время Эйнштейна утратило ньютоновскую незыблемость. В зависимости от скорости пространство может сжиматься или расширяться, а время – ускоряться или замедляться, доходя до нулевых значений. Абсолютной и неизменной остается только скорость света, всегда 300 000 км/сек. Мы на Земле ничего этого не замечаем, потому что движемся с черепашьими скоростями. Если бы мы двигались со скоростью света, то время на наших часах было бы равно нулю. За пределами скорости света никаких физических реальностей нет. Там мнимые величины со знаком минус. Флоренский предположил, что мнимые математические величины после нуля дают нам описание того света. С физической точки зрения там ничего нет, но физикой дело не ограничивается. Там-то все только и начинается. Заканчивается книга Флоренского весьма примечательным наблюдением. Если тело преодолеет скорость света, оно "вывернется" через себя, его масса разрастется до пределов всей Вселенной, оно из материального объекта превратится в некую вечную сущность, в платоновский эйдос, лежащий в основе любых вещей.
Этот труд вдохновил Михаила Булгакова на блистательный финал романа "Мастер и Маргарита", где скачка всадников описана по законам Флоренского. "Воланд летел тоже в своем настоящем обличье. Маргарита не могла бы сказать, из чего сделан повод его коня и думала, что возможно, что эти лунные цепочки и самый конь – только глыба мрака, и грива этого коня - туча, а шпоры всадника – белые пятна звезд". Именно после этого разрастания до пределов неба всадники влетают в тот свет.
Скажем проще: в своей главной книге Флоренский с помощью математики, физики и поэзии стремился доказать реальность потустороннего мира.
Главным и абсолютно достоверным доказательством бытия Божия Флоренский считал Троицу Андрея Рублева. Если есть Троица Рублева, значит, есть Бог. Икону он считал не символом и образом Божества, а окном в другой мир. Правда, это окно построено по законам обратной сферической перспективы. Не мы смотрим в тот мир, а тот мир обнимает нас изогнутой сферой. Проще говоря, глядя на Троицу, мы видим Бога глазами Бога.
В лингвистике отец Павел стоял на той же позиции, что и его современник философ Лосев, отсидевший за свои идеи девять лет на лесоразработках. Оба мыслителя были имяславцами. Основная идея имяславцев: "Имя Божие есть Бог, но Бог не есть Имя". Трудновато? Конечно. Ведь нас учили, что реальность – это сама вещь безымянная и бесчувственная. Затем, по мере убывания и отдаления от реальности, следует имя вещи. Флоренский и Лосев – идеалисты, весьма близкие к лингвистической философии. В их системе сначала Имя Бога, оно же Бог, потом символ Бога, потом образ Бога и лишь потом внизу самое нереальное – дальний отблеск имени.
Еще интереснее рассуждения соловецкого узника о пространстве и времени. Дерево – это лес в отдельной точке времени и пространства. Если же мы хотим увидеть отдельное дерево в перспективе времени и пространства, оно превратится в лес. Если же мы хотим увидеть лес в пространстве и времени, возникает образ и символ лесных нимф дриад и лесного бога Пана, ибо они есть душа леса. Символ и образ – это душа или лес в вечности.
Соответственно этому, если мы говорим об отдельной личности в в ограниченном отрезке времени и пространства, – это человек. Если мы хотим увидеть человека в перспективе прошлого и будущего времени – это человечество. Если же хотим увидеть человечество в вечности – это Христос.
Гениальность такого хода мысли сомнению не подлежит, хотя я бы не отважился называть это только наукой. Перед нами Флоренский – личность в развертке вечности, личность, расширенная до пределов Вселенной и за нее, ставшая платоновским эйдосом. Я бы не называл Флоренского ученым, богословом, философом или естествоиспытателем. Флоренский – это Имя. А что такое Имя, мы уже знаем.
В "Иконостасе" он утверждал, что в вещих снах время движется не из прошлого в будущее, а из будущего в прошлое. Похоже, что вся жизнь Флоренского и его идеи стали для нас непрерывной вестью из будущего. Человечество все еще спит и видит вещий сон о Павле Флоренском.
Константин КЕДРОВ
___________________________________________________________________________
_________________________________________________________________________
_________________________________________________________________________
Комментариев нет:
Отправить комментарий